11.11.2008
Почему-то большинство из нас думают, что истории место только в музее, и люди просто не замечают ее, выглядывающую из самых разных уголков большого, шумного и торопливого города. А она во всем — от вросших по окошки в землю домиков первых поселенцев, крытых черепицей-«татаркой», до булыжной мостовой, проглядывающей на нескольких симферопольских улицах через асфальт. Под самым Неаполем Скифским, рядом с улицей Воровского, сохранился еще один уголок прошлого — забытый, заброшенный и, возможно, обреченный на исчезновение: это часть старинного городского кладбища.
Оно начинается с огромной «лежки», устроенной бездомными: на крестах и памятниках висят какие-то тряпки, прямо на надгробиях громоздятся кучи хлама — от пластиковых канистр до книжек, которые, видимо, используются для растопки. Очаг тут же — на старинной плите, на другой пристроено зеркало, вывернутые из земли камни заменяют стулья и постели. Старые кроссовки и шлепанцы примостились у могилы с надписью «Леночка Новикова — 1962 — 1963» (это кладбище продолжали использовать еще в середине прошлого века), тут же расставлены пузырьки, разложены щетки, мочалки, бутылки…
Через кустарник, за которым скрыты самые старые захоронения, почти невозможно пробраться, многие плиты разбиты, выворочены, изуродованы, от иных остались только обломки. Кое-где уцелели надписи: «Здесь покоится прах Марии Ивановны Костриченко, родилась 9 мая 1851 г., скончалась 17 апреля 1871. Память от мужа». А к ее плите прислонен невесть откуда приволоченный камень, когда-то стоявший на могиле «младенца Примоченко», рядом густо заросший мхом треугольный обломок с единственной датой: 1760 г. «Первые русские поселения на территории Симферополя начали появляться в конце XVIII века, — рассказывает историк и краевед Людмила Вьюницкая. — Петровская слобода, рядом с которой находится кладбище, заселялась изначально отставными солдатами, позже внизу, у подножия холма, возникали усадьбы и поместья различных русских чиновников, землевладельцев. Все они могли быть здесь и захоронены — люди, вписавшие не одну страницу в историю Симферополя. Вот, например, Кузьмины, владевшие имением в районе современной Богдановки. Один из них на свои средства построил здесь профессиональную школу». Это специалистам понятно, что изучение старинных кладбищ — еще один способ получения ценнейшей информации о людях, которые когда-то здесь жили. К сожалению, в советское время такая планомерная работа не проводилась, и можно только гадать, сколько сведений мы потеряли. До сих пор добрым словом историки поминают краеведа Арсения Маркевича, который в 1918 году издал труд «Некрополь Симферополя» — подробнейшую работу по старому христианскому кладбищу, что за нынешним Центральным рынком. К нашему времени сохранилась крохотная часть от описанного Маркевичем, потому что кладбище не переставали разрушать и в советское, и в наше время. А ведь и там лежали симферопольские меценаты и благотворители, ученые, купцы — «двигатели торговли», сестры милосердия и офицеры, погибшие во время Крымской войны. По этим памятникам можно было отслеживать проносившиеся по Крыму эпидемии, когда в одночасье болезни выкашивали целые семьи: «Здесь погребены рабы Божии в юном возрасте три девицы, дочери преставившегося коллежского советника Герасима Беляева, рожденные: 1-ая Надежда 1776 сентября 25-го дня, 2-ая Мария 1791 г. октября 19 дня, 3-ая Татьяна 1793 г. генваря 13 дня. Продолжалась жизнь их до 1801 г. Окончили в одном месяце апреле в разных числах 11, 25, 30. В городе Ахмечет». На многих плитах читались отзвуки негромких, таких обычных и потому до сих пор близких нам трагедий: 16-летняя Анна Бражникова простудилась при открытии в Симферополе памятника князю Долгорукому в 1842 году и скончалась через три дня. А на памятнике жены симферопольского купца Анны Панкеевой, скончавшейся при родах, эпитафия в стихах, нескладных, но трогательных: «Младенца первенца к груди не приласкала. Его оставила другим же вскормить, Сама жизнь лучшую, небесную избрала, Меня ж покинула крушиться и тужить». В музей Симферополя, который сейчас только формирует свои фонды, попали несколько плит с этого кладбища: они много десятилетий пролежали в кладке здания городской бани, выстроенной в 30-х годах прошлого века. Домов из кладбищенских плит в крымской столице понастроили немало.
К сожалению, Маркевич был один, а старых кладбищ в одном только Симферополе слишком много. То, что на Петровской слободе, не описывал никто. «Трудно сказать, удастся ли сохранить этот мемориальный уголок, но его необходимо тщательно изучить, — считает Людмила Вьюницкая. — Вырубить кустарник, очистить старинные плиты, переснять и скопировать надписи и эпитафии». Наверное, не такая уж и непосильная работа — уборка этого небольшого участка. Возможно, ученым смогут помочь крымские молодежные организации, которые с почтением относятся к нашей истории. Этот осколок старого Симферополя сильно пострадал, говоря словами Арсения Маркевича, «от людского невежества, кощунства и нерадения». И все-таки он нам еще нужен.
По материалам: Первая Крымская
Фото: Ищу автора
Посто-воЙ!
Есть работа в Киеве
Оно начинается с огромной «лежки», устроенной бездомными: на крестах и памятниках висят какие-то тряпки, прямо на надгробиях громоздятся кучи хлама — от пластиковых канистр до книжек, которые, видимо, используются для растопки. Очаг тут же — на старинной плите, на другой пристроено зеркало, вывернутые из земли камни заменяют стулья и постели. Старые кроссовки и шлепанцы примостились у могилы с надписью «Леночка Новикова — 1962 — 1963» (это кладбище продолжали использовать еще в середине прошлого века), тут же расставлены пузырьки, разложены щетки, мочалки, бутылки…
Через кустарник, за которым скрыты самые старые захоронения, почти невозможно пробраться, многие плиты разбиты, выворочены, изуродованы, от иных остались только обломки. Кое-где уцелели надписи: «Здесь покоится прах Марии Ивановны Костриченко, родилась 9 мая 1851 г., скончалась 17 апреля 1871. Память от мужа». А к ее плите прислонен невесть откуда приволоченный камень, когда-то стоявший на могиле «младенца Примоченко», рядом густо заросший мхом треугольный обломок с единственной датой: 1760 г. «Первые русские поселения на территории Симферополя начали появляться в конце XVIII века, — рассказывает историк и краевед Людмила Вьюницкая. — Петровская слобода, рядом с которой находится кладбище, заселялась изначально отставными солдатами, позже внизу, у подножия холма, возникали усадьбы и поместья различных русских чиновников, землевладельцев. Все они могли быть здесь и захоронены — люди, вписавшие не одну страницу в историю Симферополя. Вот, например, Кузьмины, владевшие имением в районе современной Богдановки. Один из них на свои средства построил здесь профессиональную школу». Это специалистам понятно, что изучение старинных кладбищ — еще один способ получения ценнейшей информации о людях, которые когда-то здесь жили. К сожалению, в советское время такая планомерная работа не проводилась, и можно только гадать, сколько сведений мы потеряли. До сих пор добрым словом историки поминают краеведа Арсения Маркевича, который в 1918 году издал труд «Некрополь Симферополя» — подробнейшую работу по старому христианскому кладбищу, что за нынешним Центральным рынком. К нашему времени сохранилась крохотная часть от описанного Маркевичем, потому что кладбище не переставали разрушать и в советское, и в наше время. А ведь и там лежали симферопольские меценаты и благотворители, ученые, купцы — «двигатели торговли», сестры милосердия и офицеры, погибшие во время Крымской войны. По этим памятникам можно было отслеживать проносившиеся по Крыму эпидемии, когда в одночасье болезни выкашивали целые семьи: «Здесь погребены рабы Божии в юном возрасте три девицы, дочери преставившегося коллежского советника Герасима Беляева, рожденные: 1-ая Надежда 1776 сентября 25-го дня, 2-ая Мария 1791 г. октября 19 дня, 3-ая Татьяна 1793 г. генваря 13 дня. Продолжалась жизнь их до 1801 г. Окончили в одном месяце апреле в разных числах 11, 25, 30. В городе Ахмечет». На многих плитах читались отзвуки негромких, таких обычных и потому до сих пор близких нам трагедий: 16-летняя Анна Бражникова простудилась при открытии в Симферополе памятника князю Долгорукому в 1842 году и скончалась через три дня. А на памятнике жены симферопольского купца Анны Панкеевой, скончавшейся при родах, эпитафия в стихах, нескладных, но трогательных: «Младенца первенца к груди не приласкала. Его оставила другим же вскормить, Сама жизнь лучшую, небесную избрала, Меня ж покинула крушиться и тужить». В музей Симферополя, который сейчас только формирует свои фонды, попали несколько плит с этого кладбища: они много десятилетий пролежали в кладке здания городской бани, выстроенной в 30-х годах прошлого века. Домов из кладбищенских плит в крымской столице понастроили немало.
К сожалению, Маркевич был один, а старых кладбищ в одном только Симферополе слишком много. То, что на Петровской слободе, не описывал никто. «Трудно сказать, удастся ли сохранить этот мемориальный уголок, но его необходимо тщательно изучить, — считает Людмила Вьюницкая. — Вырубить кустарник, очистить старинные плиты, переснять и скопировать надписи и эпитафии». Наверное, не такая уж и непосильная работа — уборка этого небольшого участка. Возможно, ученым смогут помочь крымские молодежные организации, которые с почтением относятся к нашей истории. Этот осколок старого Симферополя сильно пострадал, говоря словами Арсения Маркевича, «от людского невежества, кощунства и нерадения». И все-таки он нам еще нужен.
По материалам: Первая Крымская
Фото: Ищу автора
Посто-воЙ!
Есть работа в Киеве
Отправить комментарий